Территория коммуникаций

Подпишись на наш Telegram
Крупнейший телеграм-медиа об экологии в РФ. Более 57 000 подписчиков
Урбанистика
01 июля, 2021 г.

Языки и виды

Стрит-арт трудно поддается классификации, конфликтует с законом, существует считанные часы, а ещё подрывает привычное понимание «места для искусства». И всё-таки о том, что речь об искусстве (хоть и «уличном»)  заявляет буквально само название.

Сегодня есть множество техник стрит-арта, и появляются новые. Самая распространенная (та, с которой ассоциируется всё направление) — спрей-арт, к которому относят все работы, созданные при помощи аэрозольного баллончика: они могут быть любого содержания, размера и сложности. Трафаретная техника, когда шаблон делают заранее, позволяет даже сложный рисунок  нанести за короткое время и воспроизводить несколько раз. Помимо них к уличному искусству могут относить стикеры, постеры, фотографии, инсталляции, растяжки и многое другое.

Часто со стрит-артом связывают два явления, которые можно назвать родственными ему, но путать с ним не стоит. Во-первых, это граффити-теги — небольшие надписи или значки, отсылающие к конкретным лицам или группам — это могут быть имена, ники или символы. Их относят скорее к предпосылкам  стрит-арта. Во-вторых, мурал — очень крупное изображение в публичном пространстве, оно может быть сделано на заказ частным лицом или муниципалитетом.

Откуда взялся стрит-арт

Когда и почему стрит-арт возник понять так же сложно, как иногда найти авторов конкретных работ. Самым ранним призывом к «искусству на улицах» можно считать лозунги русских футуристов начала 20 века. Но если футуристы легко встают в один ряд с перформансами, рэди-мейд и другим переосмыслением, то у стрит-арта предпосылки другие: изначально это вовсе не про доступность искусства массам. Попытка оставить высказывание-след в городском пространстве руководствуется скорее позицией «сделал—беги». Стрит-арт никогда не стремился сделать что-то элитарное доступным для всех, он изначально был доступным для тех, кому нужно.

«Kilroy was here» считается одним из первых культовых граффити. Простой рисунок появился во время Второй мировой (по легенде впервые на ящиках с бомбами), распространился по всей Европе. Но до стрит-арта было ещё далеко.

Engraving of Kilroy on the WWII Memorial in Washington DC

Предпосылок могло быть несколько. Вдохновением могли служить надписи во время войн и революций (тот же «Kilroy was here», надписи на на стенах во время студенческих протестов 1968); латиноамериканский муралс (одним из известных муралистов был муж Фриды Кало — Диего Ривера); граффити-теги и знаки субкультур (метки, панк-граффити, криминальные аббревиатуры); популяризация идеи тиражирования в искусстве (Энди Уорхол), плакат и реклама (в 20 веке их создавали Густав Климт, Альфонс Муха, Казимир Малевич, Эль Лисицкий и многие другие). А появление нового типа распылительного клапана в 1949 году (такой есть на современных баллончиках с краской), рост городского отчуждения, начало преобладания типовой застройки создали среду и условия, где рисунок в публичной среде мог появиться и стать популярным

Автор, среда, аудитория

Как масштабное явление стрит-арт оформится в 1990-2000-е, а первые эксперименты появились в 1980-е. Ксавье Пру (Blek le Rat) наполнял парижские улицы черными силуэтами крыс, а Ричард Хэмблтон — улицы Нью-Йорка фигурами убийц, маньяков и маргинальных личностей. Оба художника реагируют на городские страхи и «темную» сущность среды, буквально эксплуатируя их в своих работах.

Blek le Rat

Стрит-арт максимально соотносит себя со средой, откликается на нее и ведет диалог. Он не может существовать в белых стенах галереи, а работает как реакция и отклик. Его ключевое стремление — привлечь внимание, и оно гораздо ценнее долговечности.  Иногда работы живут всего несколько часов, но их уже успевают зафиксировать, выложить, обсудить.

Обычная стена может стать местом диалога, где на каждую попытку закрасить возникает новое высказывание. Стена у винзавода в Москве — или проект «Стена» — место, где с 2010 года работы разных уличных художников сменяли друг друга, пока в 2021 её не снесли. За ней был закреплен почти официальный статус пространства диалога.

проект «Стена»

Город и анонимность

Уличное отличает не только ключевая роль среды и места, но и отношения с  собственностью. В момент создания рисунка (или объекта) он перестаёт принадлежать художнику и становится частью городской среды. Художник или райтер буквально отказывается от акцента на своей собственной персоне и делает акцент на городе, сообщая типовой среде (как писала Джен Джейкобс, анонимной и лишенной узнавания) уникальность. Даже одного из самых известных стрит-арт художников  — Бэнкси — знают только по его псевдониму. Его работы и есть его имя.

одна из работ Бэнкси

Стрит-арт ускользает — из действия человека он становится высказыванием самой среды, он никому не принадлежит. Парадокс собственности здесь в отказе от неё ради воздействия на среду, отказе от длительного существования работы в пользу возможно очень короткого диалога: так, что важным оказывается не только сам рисунок, но и акт его создания.

«Я говорю»: экспансия города

Концепцию права на город предложил Анри Лефевр, именно в его понимании среда жизни должна принадлежать её обитателям, а отчуждение должно быть преодолено присвоением пространства. Из жатой концепции впоследствии произошло соучаствующее проектирование.

Дэвид Харви, пользуясь всё тем же термином, говорит о более радикальном варианте: во-первых члены сообщества должны высказываться и заявляет о себе. Во-вторых, такие высказывания должны «подрывать» существующие практики.  «Право на город — это не дар — пишет он — Если городской пейзаж был воображён и сделан, то его можно вообразить иначе и переделать». Он предполагает, что существует коллективный субъект обитателей среды, который и может сопротивляться подавляющему его порядку. 

Если граффити-тег это заявление о себе, обнаружение себя в анонимном городском пространстве, то стрит-арт — способ отреагировать на среду и акт присвоения пространства — присвоения коллективным коллективным субъектом, а не конкретным художником, как раз из-за парадоксальной принадлежности арт-объектов всем и никому.

Невидимые нити сообщества

В одном из своих эссе Наталья Самутина исследовала феномен гамбургского райтера Oz. Его рисунки нарочито примитивны (их часто называют «спиральками» или «пружинками»), появляются в трудно доступных местах (заборы вдоль железнодорожных путей, заброшенные склады, городские подворотни) и оказываются неприметны для неподготовленного зрителя.

одна из работ Oz

То, что делает Oz можно отнести скорее к пост-тегам, нежели к стрит-арту в каноническом смысле. Непримечательные и даже небрежные спиральки сталь частью лица и бренда Гамбурга («Без Oz Гамбург — это Мюнхен» — говорят жители). Найти их и узнать — способ почувствовать себя частью сообщества, избранными, объединёнными внутри городской среды .

За «пружинки» цепляется посвященный взгляд, непосвященному они и вовсе незаметны. Они включаются в игру видимого-невидимого в городской среде перенасыщенной информационным шумом, и в то же время каждый раз похожей на саму себя.

Стрит-арт и закон

Стрит-арт парадоксален ещё и тем, что люди могут легко признать одну и ту же работу как искусством, так и вандализмом. Часто одновременно. Недавно в Москве разгорелся спор вокруг схематичных человечков, появившихся на исторических зданиях — крупные и мелкие, нарисованные примитивно, они привлекали взгляд к облупившейся штукатурке и снова, и снова поднимали вопрос: а что это такое?

Проблема в том, что стрит арт принадлежит всем и никому: появившись на стене дома, он может оказаться как порчей имущества, так и потенциальной собственностью хозяина стены. А оказавшись на заброшенном здании, трансформаторной будке, столбе или водосточной трубе попадает как бы в серую зону.

Кому принадлежит то, что находит в публичном пространстве, и кто может это пространство видоизменять? Рисунки на стенах поднимают эти вопросы ровно в той же мере, как и вопрос о коллективном субъекте Дэвида Харви: существует ли он, как может себя проявлять и куда может привести.

И всё-таки высказывание

Сегодня невозможно представить, что стрит-арта не существует — не важно,  идет ли речь о спикерах на столбах или о масштабных росписях на фасадах. Реакция из среды на среду может быт разной: не даром выделяют минимум две традиции — с отсылками к классической культуре и с отсылками к массовой. В обоих случаях это возможность смотреть, слушать и вступать в диалог, проявление внутренней реакции. Стрит-арт рождается в городской среде, реагирует на неё, вписывается и, в  определенном смысле, является ей.