Мы теряем корни: что не так с восстановлением лесов?

Организации по всему миру занимаются лесовосстановлением в немыслимых до этого темпах и масштабах. А что случилось с лесом? С ним случился XX век. 

Реликтовый лес — это дикий первозданный лес, не затронутый деятельностью человека. В XX веке его почти не осталось. Люди расселились по всей планете и уничтожили большую часть леса, чтобы прокормить выросшее население. Лесная территория — это место для поля, пастбища или города, древесина — стройматериал и топливо. Лес стал очень ценным товаром. А в бедных странах он может быть единственным средством выживания.

Все это время именно нетронутый лес был живым форпостом климатической стабильности. Теперь у него осталось всего три крепости, и те скоро могут пасть под натиском пожаров и топоров.

По данным компьютерного моделирования, добавление еще миллиарда гектаров леса на планете может затормозить глобальное потепление. Насколько это реалистично? И как сохранить оставшиеся реликтовые леса? Разбираемся в статье. 

Кто кого спасает?

Добавление миллиарда гектаров леса затормозит глобальное потепление.

Чтобы вернуть климатическую стабильность или хотя бы спастись от неминуемой катастрофы, нужно ограничить потепление до 1,5°C к середине века: так заявляет в своем докладе Межправительственная группа экспертов ООН по изменению климата. Тогда человечество сможет справиться с последствиями климатического кризиса.

И наш естественный союзник в этом деле — лес. Он может поглотить две трети углекислого газа, который люди выбросили в атмосферу с 1800 года. То есть около 200 гигатонн. Для этого нужно не жадничать и выделить ему примерно девятьсот миллионов гектаров площади, которую мы до этого отняли. 

Швейцарские ученые доказали, что на Земле спокойно поместится еще 900 миллионов гектаров лесов — без ущерба для городов и сельского хозяйства. А ведь это сопоставимо с площадью Соединенных Штатов!

В исследовании перечислены конкретные регионы, где можно вырастить больше всего леса. Больше половины из них находится на территории шести больших стран: России, США, Канады, Австралии, Бразилии и Китая.

И все эти страны присоединились к глобальной инициативе по восстановлению лесов, выдвинутой в 2020 году. 

Посадить дерево, вырастить лес  

Постепенно восстановление лесов входит в моду. Сейчас в мире довольно много проектов, которые этим занимаются. И государственных, и частных. А есть и долгосрочные стратегические программы. 

Одна из самых примечательных российских стратегий — борьба с выбросами парниковых газов на острове Сахалин. Ее действие рассчитано на 75 лет вперед. Ближайший шаг — посадить больше 21 миллиона лиственниц к 2028 году. Посадки начнутся уже этой осенью, инвестор — ООО «Ванинский центр лесоводства». Деревья планируют сажать на заболоченных территориях: им как раз требуется много влаги. Получается очень продуманный с экологической точки зрения ход.  Сахалинский эксперимент — позитивный пример осуществления нацпроекта «Экология». Он, конечно, не единственный: например, Приморский край уже пятый год занимается активным восстановлением леса там, где были масштабные вырубки и пожары. В целом по России тенденции позитивные: в 2021 году площадь посадок стала сопоставима с площадью вырубок и пожаров. В дальнейшем объемы высаженных лесов должны расти.

Есть в России и частные проекты по восстановлению лесов — например, «Сохрани лес» и «Посади лес».

«Посади лес» высаживает леса в центральной России: за четыре года активисты на пожертвования пользователей и при поддержке социально-ответственного бизнеса высадили 10 млн деревьев в 47 регионах России.

Из международных частных проектов хорошо известен TreeSisters, стартовавший в 2014 году. К лесопосадкам проект привлекает волонтеров: они уже успели хорошенько потрудиться в таких странах, как Мадагаскар, Индия, Кения, Непал, Бразилия и Камерун. Каждый год им удается высадить более 2 миллионов деревьев. Широко прославились также организации Ecosia, Ecology, «Деревья для будущего»: на счету каждой — миллионы высаженных деревьев в разных странах мира.

Правительства других стран тоже занимаются восстановлением своих лесов — более или менее успешно. Особенно активно занимаются посадками Китай, Индия, Филиппины и Эфиопия, а также Германия, Канада и США. 

По абсолютным показателям все эти инициативы достигли больших успехов. Миллиарды высаженных деревьев, глобальные медиакампании, принятие новых законов, резолюций и норм лесного управления — это серьезные заслуги. Но обезлесение продолжается. Удастся ли кардинально переломить ситуацию?

Три кита биоразнообразия 

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно оценить, в каком состоянии находятся «зеленые легкие планеты». Нагляднее всего — спутниковые карты. Многие правительства скрывают достоверные данные об уничтожении своих лесов, но сверху все видно. 

Так вот, при взгляде со спутников становится очевидно, что сейчас на Земле осталось всего три крупных лесных массива: в России, в Канаде и в бассейне Амазонки. А темпы исчезновения леса на Земле — к сожалению, довольно быстрые — можно увидеть на интерактивной карте от Global Forest Watch. Это система онлайн-мониторинга лесных участков, основанная на спутниковых фотографиях NASA. Карта обновляется в режиме реального времени. Там же можно увидеть дополнительную аналитику: густоту лесного покрова, биоразнообразие и так далее. По сути, все остальные леса, кроме вышеназванных, уже слишком «затронуты»: либо занимают маленькую площадь, либо негустые, либо потеряли свое биоразнообразие. Но даже эти, сохранившие свое природное богатство территории сейчас под угрозой уничтожения. Две основные угрозы — это пожары и вырубки.

Массовое выгорание  

Лес быстро сгорает. В пожарах планета лишается миллионов гектаров леса за год — а чтобы вырастить столько же, потребуются десятилетия.

Начнем с того, что глобальное потепление само по себе губительно для леса. Устойчивое повышение температуры и засуха вызывают пожары. И этим летом климатический кризис проявил себя особенно ярко. Земля полыхает: на каждом континенте, не считая Антарктиды, вспыхивают пожары. А в Антарктике наблюдается экстремальное таяние льдов. И неудивительно: июль 2023 был признан самым жарким в мире за всю историю наблюдений. 

После теплового взрыва в Сахаре июльская Европа с высоты напоминала пылающий костер. Сгорели десятки тысяч гектаров леса: в южной Италии, в том числе на Сицилии, в Греции — особенно жестоко пламя охватило остров Родос. А еще на испанском острове Гран Канария, в Хорватии, во Франции, в Португалии, где все началось с природного парка, охваченного засухой, и так далее. Тот же самый сахарский взрыв вызвал масштабные пожары на севере Африки. В Алжире серьезно пострадали горные леса и цитрусовые рощи.

На американском континенте пожаров тоже было много, но наибольших масштабов они достигли в Канаде. В этом году в Канаде уже сгорело 9 миллионов гектаров леса. Побит предыдущий рекорд: 7,8 млн гектаров сгорело в 1989 году. С каждым годом лесные пожары в Канаде становится все жестче, и предыдущие системы защиты больше не работают. Особенно когда одни возгорания накладываются на другие. 

Лесные пожары — типичное явление в канадской провинции Альберта. Они там происходят каждый год. В 1950 году там наблюдали самый большой пожар в истории Северной Америки. Но сейчас Альберта потеряла намного больше средней нормы: около 350 000 гектаров вместо 800 га. К сожалению, такие крупные агрессивные пожары, как в 1950, из редких природных бедствий превращаются в распространенную напасть. В этом году их наблюдали не только в горячей Альберте, но и в других, обычно более спокойных, провинциях.

По идее бореальные леса — это самый распространенный тип лесов в Северном полушарии — должны быть влажными. Их питают многочисленные озера, ручьи, болота. Но постоянное повышение температуры привело к тому, что за несколько десятилетий северные леса сильно подсохли. Экосистемы изменились, а деревья вспыхивают, как спички. Из-за сухости огонь легко распространяется на большие расстояния, и его сложно потушить. Над огромными охваченными огнем территориями образуются гигантские дымные облака, разносящие смог вокруг. Под этими облаками огонь продвигается еще быстрее. Так пожары усиливают сами себя.

Жадина-говядина

Масштабы пожаров пугают. Пламя пожирает леса быстрее, чем они вырастают заново. Но кроме бушующей огненной стихии, есть нескончаемые аппетиты людей. Человечество продолжает вытеснять лес: ради древесины самой по себе и ради использования территории. 

Особенно обидно за тропические и реликтовые леса. Они имеют решающее значение в борьбе с изменением климата. После вырубки такие леса могут никогда не вернуться в свое первоначальное состояние, говорится в исследовании Global Forest Watch. 

Первозданный амазонский лес, поглощающий без преувеличений бо́льшую часть выбросов на планете, гибнет — и для чего? Для того, чтобы обеспечить потребителей говядиной, кофе и авокадо. Да только так не работает: потеря лесов все ухудшает климатический кризис, и из-за потепления страдают те же кофейные плантации. Получается особенно абсурдно: лес рубят, чтобы в итоге потребители лишились желанного продукта.

Однако больше всего тропики конкурируют с мясом: кофе и авокадо вообще-то можно выращивать естественным путем, в тени других деревьев — просто менее выгодно. Но добросовестные производители справляются наладить бизнес без вреда для окружающей среды. А вот ради новых пастбищ леса постоянно уничтожают. За последние шесть лет было вырублено более 800 миллионов деревьев, чтобы удовлетворить мировой спрос на говядину.

Консалтинговая компания AidEnvironment провела свое независимое расследование потери лесов в Бразилии. Исследователи использовали спутниковые снимки, записи о перемещении скота и другие данные. Они обнаружили, что фирмы JBS, Minerva и Marfrig связаны с более чем двадцатью скотобойнями, где с 2017 по 2022 особенно интенсивно рубили и жгли деревья. Чтобы скрыть следы экологического преступления, их работники перегоняли скот перед забоем на «чистые фермы» — те, которые еще не подвергались штрафам за вырубки. Однако в 2019–2022 говяжьей индустрии фактически «развязали руки». Крайне правый президент Жаир Болсонару разрешал вырубки направо и налево: у него в приоритете была экономическая выгода. Теперь администрация нового президента Бразилии имеет дело с последствиями этой разрушительной политики. Сейчас с крупными корпорациями, привыкшими к безнаказанности, идет настоящая война за Амазонку. Но не было бы спроса — не было бы и предложения! Все эти годы бразильские компании вели очень выгодный бизнес с ЕС и Китаем. А их зарубежные партнеры — например, Nestlé, якобы тоже разделяющая ценности устойчивого развития — успешно закрывали глаза на все нарушения. 

Уничтожение Амазонки — это не только дело Бразилии. Это общая проблема. Она касается и ЕС, и Китая, и Великобритании, которые импортируют бразильское мясо. Новый закон ЕС против вырубки лесов требует от закупщиков отслеживать цепочки поставок, чтобы убедиться, что продукт не связан с вырубками. И этот закон хорошо бы взять за основу в других странах, особенно в Китае, который является крупнейшим импортером говядины.

Россия тоже продолжает стремительно терять леса. Если очень надо, вырубки идут и на природоохранных территориях. Госдума уже приняла в первом чтении законопроект, который позволяет сплошную «санитарную» рубку на Байкале. На деле же получается, что рубить можно для застройки, прокладывания дорог и инфраструктуры. Ну а чтобы всегда оставалась возможность убрать и эти ограничения, заповедные земли можно будет переводить в иной статус. Учитывая уже произошедшие потери, судьба байкальского леса вызывает тревогу. Так, с 2017 по 2019 года на Байкале было уничтожено 150 тысяч кубометров деревьев — безо всяких на то законных оснований. 

Порой вырубки напрямую противоречат интересам жителей территории. Так обстоят дела на Амазонке: по-настоящему переживают за судьбу бразильских тропиков коренные племена, которые издавна там жили. Так происходит и у нас — часто рубят участки леса, где люди привыкли отдыхать. Например, в Ленобласти лес стремительно превращается в коттеджные поселки и местные жители лишаются привычной рекреационной территории: она внезапно переходит в «частную собственность». Особенно популярны лакомые кусочки вокруг озер. Причем обычно начинаются вырубки и стройка, а за ними уже следует оформление бумаг задним числом. Другой типичный сценарий — передача земель РПЦ. Например, недавно священники из храма преподобного Серафима Вырицкого попросили у властей Ленобласти выделить им участки в Мельничном лесу и в Онцевском лесопарке для строительства храма, женского монастыря и неких «социальных объектов» вроде платных веревочных парков и детских площадок. Судя по предварительным опросам, жители Выриц в новых храмах и социальных объектах не слишком заинтересованы, а вот леса лишиться не хотят: там они гуляют, собирают грибы и ягоды.  

Особый вклад в обезлесение внесло подсечно-огневое земледелие. Костры разжигают на славу — во имя будущих полей. К сожалению, пламя ведёт себя непредсказуемо: в процессе такой очистки территории леса гибнет намного больше, чем нужно. А через несколько лет, когда поля истощаются, приходится «создавать» новые угодья. Таким образом было уничтожено много тропического леса на Амазонке.

Дьявол в деталях  

В 2020 году на Всемирном экономическом форуме в Давосе — где собираются главы корпораций, экономические эксперты и представители правительств — объявили о запуске глобальной программы по посадке триллиона деревьев к 2050 году. Больше половины стран мира подхватило инициативу. Общие затраты на осуществление проекта примерно оценили в 300 млрд долларов США. 

Но на деле цена за посадку разных деревьев неодинакова. На некоторых территориях придется вложиться больше. Например, выращивание одного западного красного кедра на побережье Британской Колумбии обойдется в 3–5 долларов, потому что каждое дерево придется защищать от истребления оленями. Во многих местах, где пасутся крупные парнокопытные, начинать посадки стоит с более массивных и устойчивых деревьев, чтобы будущий лес не был загублен на корню.

Есть и другие нюансы в реализации этого проекта. Например, если регион подвержен пожарам, то лесопосадки без дополнительного увлажнения земли только увеличат пожароопасность. Нужно учитывать последствия для окружающей среды: если почва сухая и деревьям не хватает влаги, они начнут осушать подземные источники — что в перспективе приводит к сильной засухе.

То есть предложенный план придется еще хорошенько выверить, чтобы он сработал, как надо. С другой стороны, откладывать восстановление лесов нельзя: им нужны десятилетия, чтобы вырасти и накопить в своих телах весь тот углерод, который мы щедро им предоставляем. 

Страшная истина заключается в том, что нельзя просто так взять и восстановить лес. Высадить нужные саженцы недостаточно. И даже подготовить почву недостаточно. И окружить деревья временной защитой от крупных животных — недостаточно. Чтобы деревья точно выросли, нужно ухаживать за ростками первые лет 15–20. Но и это не поможет в полной мере воссоздать разрушенную экосистему. Полноценное восстановление — если оно в принципе возможно — включает в себя избавление от видов-захватчиков, возвращение и адаптацию исконных видов, если где-то они сохранились, и защиту от природных бедствий. Именно это пришлось сделать в Коста-Рике.

Правительство Коста-Рики сумело увеличить площадь лесного покрова вдвое всего за 30 лет — и в 2019 лес уже покрывал полстраны. Но восстановление биоразнообразия потребовало работы целой экологической лаборатории! В регионе Гуанакасте лес особенно пострадал от вырубок и пожаров, и на выжженной земле перестали расти исконные виды. Ученые сначала снизили частоту пожаров, затем стали вытеснять «захватчиков» и одновременно с этим пересаживать сохранившихся по соседству коренных обитателей леса. Для них специально воссоздавали оптимальные условия, добавляли недостающие компоненты биогеоценоза. Программа дает свои плоды и экосистема начинает восстанавливаться, но процесс требует постоянного управления. Само уже не зарастет.

Пример Коста-Рики, конечно, воодушевляет. Но сколько усилий пришлось вложить! Притом, что территория у нее крохотная: всего 51 тысяча квадратных километров, примерно как Воронежская область. Зато в ее тропиках проживает 4% всех земных видов. Так что старались не зря.

Неутешительные цифры 

В России — крупнейшей лесной стране на сегодня — каждый год исчезает не меньше полутора миллионов (!) гектаров малонарушенных лесов. Если хозяйственные рощи можно вырастить за 20–30 лет, то экосистемы так быстро не восстанавливаются. Для этого нужен как минимум век — и много-много стараний.

Да и официальные темпы лесовосстановления отстают от потерь. По бумагам мы восстанавливаем около миллиона гектаров в год. Правда, это преувеличение: считается вся площадь, где были произведены посадки. Но саженцы — это еще не лес! Как вы помните, им еще нужен уход, чтобы прорасти.

Только неиспользуемые сельскохозяйственные земли в России уже занимают около 76,3 млн гектаров! Это внушительная площадь, чуть больше Аргентины. И всю ее можно было бы высадить, а впоследствии — использовать восстановленный хозяйственный лес для заготовок древесины. Сейчас лесозаготовки пожирают нетронутые древние леса, продвигаясь все глубже в Сибири и на Дальнем Востоке. Конечно, это неудивительно: по большей части тронутые леса уже истощены. Поэтому рубят реликтовые, в которых сохранилась первозданная экосистема с редкими видами. 

Большая часть древесины идет на экспорт в Китай. Коррупция во власти приводит к произволу и безнаказанности лесорубов. Очень уж выгодно получается пилить! И китайцам выгодно: вырубка в России стоит недорого и не слишком регулируется законом. 

А во всем мире, по данным исследований и спутникового наблюдения, за последние двадцать лет утрачено около 12% первозданных лесов. 

Такими темпами еще через полвека планета станет пустыней. Сначала оставшиеся лесные массивы превратятся в «огрызки» — фрагментированные леса, которые нельзя считать нормальной экосистемой. В небольших рощах инвазивные виды быстро вытесняют коренных обитателей, и биоразнообразие утрачивается. Зато бесконтрольно захватывают Землю крысы, кукушки, тараканы и борщевик.

Да нет, на самом деле есть и второй: 

А можно ли что-то сделать?

Если верить климатической группе ООН, шанс спасти леса у нас все-таки есть.   

Что делать с хищническими корпорациями, которые продолжают вырубки — это сложный вопрос. Методы борьбы с ними потянут на тему для отдельной статьи о гражданском активизме. Зато понятно, что необходимо делать в первую очередь, чтобы поддержать еще существующие экосистемы. 

Нужно сохранить имеющиеся лесные массивы — это очаги будущего леса. Нельзя допустить, чтобы и они рассыпались на кусочки. Если лес станет фрагментарным, он не останется полноценной экосистемой, а значит, не сможет сам справиться с давлением извне. Такие «огрызки» леса неустойчивы. Помните, как выглядят лесопарки и чем они отличаются от нетронутой чащи? В лесопарке уже почти не остается коренных обитателей, он весь захвачен инвазивными видами. А вот в глубине лесной чащи встречаются дикие животные и растения.

Поэтому необходимо усилить государственную охрану лесов. Она должна быть серьезной, как на границах государств. Через границу страны так просто не пройдешь: там стоят надежные заграждения и вооруженная стража. А рубежи заповедных лесов — последнего оплота климатической стабильности — обычно просматриваются и патрулируются не целиком. Да и инспекторы вооружены и подготовлены гораздо хуже: в России они часто становятся жертвами браконьеров. Что до лесозаготовок — для них подойдут специальные хозяйственные рощи, которые вырубаются не сплошь, а прореживаются, и обязательно подлежат восстановлению.

Между сохранившимся и восстановленными лесными участками необходимо создавать экологические коридоры: нетронутые лесополосы или окруженные лесом русла рек. Они связывают между собой экосистемы и обеспечивают безопасную миграцию животных. А главное — когда «кусочки» леса не отделены друг от друга, а образуют сеть, пространство между ними постепенно зарастает и становится целым лесом. За экологическими коридорами тоже следует тщательно присматривать: и со спутников, и с «пограничных пунктов», и из лесных лабораторий.

Еще одна мера — решить проблему обеспечения продовольствием. Большая часть лесов на планете уничтожается под поля и пастбища. И человечеству явно нужен новый способ выращивать себе достаточно пищи, занимая при этом меньше пространства. Для этого стоит грамотно использовать уже захваченные человеком территории: выращивать пищу в городских пространствах, в домах, в лабораториях. И развивать альтернативное земледелие.

Автор: Екатерина Доильницына