В нашей стране нет недостатка в гениальных проектах и прорывных разработках. Научно-технические журналы пестрят новостями о последних изобретениях. Тогда почему мы не сталкиваемся с ними ежедневно? Какова дальнейшая судьба патентов?
Да это фантастика!
Ученые каждый год изобретают сотни волшебных девайсов для разных сфер жизни. Многие из них серьезно упрощают жизнь и налаживают ключевые процессы в тех или иных сферах, решают давние проблемы отрасли — или повседневности. Вот, к примеру, четыре свежие российские разработки.
Недавно химики и биотехнологи из Томского политеха создали новый прочный текстиль для «умной» одежды. В чем фишка? Вообще-то «умная» одежда давно пытается выйти на рынок. Но для массового потребителя она получается слишком дорогой: ее сложно изготовить и легко повредить. Разработанный в Томске материал прост в производстве, устойчив к стирке, растяжению и ультразвуку. Значит, его можно носить в повседневной жизни. А еще он проводит электричество сам по себе — и сам же себя изолирует от кожи — так что не нужно встраивать туда отдельные датчики и изолирующий слой. Вся магия кроется в том, что текстиль сенсорный: его волокна улавливают голос, жесты и пульс. Ткань позволяет наблюдать за состоянием здоровья, а еще записывать жесты и голос — для опознавания личности, дистанционного управления. Изобретение перспективно для создания оптических сенсоров: с их помощью можно на расстоянии чувствовать поверхность и считывать параметры объекта. Такая разработка пригодится еще и в промышленности.
Следующее приспособление — датчик загрязнения водоемов. Если вы не знали, обычно оценка загрязненности занимает в лаборатории дней пять. Пока дело дойдет до результатов, зараженная вода может убить местную флору и фауну или попасть в водопровод. А новый высокочувствительный биосенсор выдает результаты в течение 15 минут. Работает он, вы не поверите, на дрожжах. Дрожжи реагируют на органические примеси в воде.
Хорошие новости из мира медицины: российские ученые теперь распечатывают кожу человека. Быстро, дешево, безболезненно. Печать кожи человека на основе его же клеток занимает около 10 минут, печать образцов кожи для тестирования лекарств — от 2 до 5 минут. Раньше этот процесс занимал больше времени и травмировал донора. Разработка очень пригодится в лечении ожогов и других обширных поражений кожи. Но пока она находится на этапе испытаний и должна пройти много тестов на безопасность. Сначала испытание каждого компонента в отдельности, затем опыты на добровольцах и трехлетнее наблюдение за подопытными. Поэтому выпуска новинки придется еще ждать.
А вот перспективное решение давней экологической проблемы: биоразлагаемый пластик из отходов с производства шпрот. С одной стороны, планета замусорена неперерабатываемым пластиком. С другой стороны, на заводах шпрот каждый год появляется много отработанного жира, который потом годами гниет на полигонах и выбрасывает в воздух метан. Бактерии Cupriavidus necator съедают шпротные отходы и синтезируют из них биоразлагаемые пластиковые полимеры, которые разлагаются в природе, не нанося ей вреда. Раньше было непонятно, из чего и как производить такие полимеры в больших количествах без огромных затрат. А если бесплатно забирать ненужное сырье у консервных заводов — получается дешево и вдвойне экологично. Концепция впечатлила Российский научный фонд, который поддержал исследование и выдвинул проект на конкурс.
И таких изобретений — еще тысячи. Почему мы их не видим в быту? Частично они внедряются в узких отраслях. Это как раз проще, чем вывести продукт на широкий рынок. А по большей части — остаются в конструкторских бюро и лабораториях.
Так за чем же дело стало?
Среди свежих российских разработок много полезных бытовых изобретений! Если бы они были в магазинах, мы уже могли бы восстанавливать мышцы за одну ночь в специальной спортивной пижаме, худеть без усилий, закапывая в нос специальные капли и приводить человека в гармоничное и работоспособное состояние всего за несколько минут. Почему же они до сих пор не вышли на рынок?
Потому что на пути внедрения гениального изобретения находится множество препятствий.
Все упирается в финансовый вопрос. Изобретательство в России пока не самое выгодное дело. Чаще всего даже убыточное. Патент в нашей стране стоит около 20 тысяч рублей по минимальным расценкам. А по трем пунктам еще больше: за каждый отдельный пункт формулы необходимо выложить 9200. При этом начиная с третьего года действия патента приходится уплачивать ежегодную пошлину, чтобы он оставался действительным. Если на третий–четвертый год действия выплаты всего 1700 рублей, то к двадцать первому они доходят до максимальной суммы в 24 тысячи рублей. Для изобретателя это немалые расходы. И это только госпошлины, а есть еще расходы на патентных поверенных, и они тоже внушительные: чаще всего 70–100 тысяч. Обойтись совсем без сопровождения специалиста не выйдет — для этого нужно самому стать юристом.
По идее, все эти затраты должны с лихвой окупаться, но у нас так происходит крайне редко. Патенты на рынке не слишком востребованы. Больше всего они нужны технологическим компаниям и вузам. Сможет ли что-то заработать одиночный изобретатель — еще вопрос.
В Советском союзе регистрировалось намного больше изобретений, чем в современной России. Для сравнения: если в 1987 году СССР было зарегистрировано 83,7 тысячи изобретений — он был на первом месте в мире — то в 2022 выдано всего 23,3 тысячи патентов. Отчасти дело как раз в советском наследии. Точнее, в том, что экономика уже стала рыночной, а рынок в этой сфере все еще недосформирован, и предпринимательские навыки у изобретателей не развиты, а пробиваться как-то необходимо. В Советском союзе изобретатель, добившийся авторского свидетельства, получал от государства премию, почет и льготы, даже если изобретение нигде не внедрялось. А сейчас ему никто ничего не гарантирует.
К тому же, существовали общества изобретателей, поддержка рационализаторства на предприятиях и в вузах, был развит институт государственных экспертов, помогавших изобретателям составлять и подавать заявки. И что еще важно — изобретательство было популярно. Сейчас у нас сохранились некоторые минусы советского наследия, а новые преимущества только-только зарождаются.
В последнее время сокращается по крайней мере срок рассмотрения заявок на изобретения. На пике падения отрасли в РФ он мог доходить до трех лет. А теперь, с появлением госзаказа на импортозамещение, ситуация сильно изменилась. В прошлом году средний срок рассмотрения заявки в Роспатенте составил 4 месяца: это быстрее, чем в США, Японии, Китае, опережающих нашу страну по количеству патентов. Но пока запатентованных изобретений больше не становится. Потому что основные системные проблемы рынка еще до конца не решены.
Без финансирования мало кто решится подавать заявку на получение патента. А российский бизнес по большей части не готов инвестировать во что-то, что не гарантирует ему прибыли. Это заметно по рынку. В 2021–2022 в среднем совершалось около 4500 сделок с патентами ежегодно: это ничтожное количество. Изобретателям же сложнее всего найти средства как раз на первом этапе, когда нужно раскрутить даже не сам проект, а еще лишь идею проекта.
А еще в отрасли не хватает специалистов. Судя по данным Роспатента, выпускает их всего один университет в РФ. Отсюда следует третья системная проблема — отсутствие поддерживающих структур для обкатки изобретений перед выходом на рынок. Апробация, тестирования, пробные проекты — все это требует вложений, а также заинтересованных лиц, то есть спроса и готовности внедрять. Во многих странах с инновационной экономикой существуют специальные программы поддержки, которые помогают изобретателям с тестированием и сертификацией. Там на это выделяют средства заинтересованные корпорации и государство. Но у нас ситуация иная.
Их не внедряют
Действительно, а зачем покупать патенты, если их не внедрять?
Вот, например, «Газпром»: в 2019 на производстве использовалось всего около 18% принадлежащих компании патентов. А ведь «Газпром» постоянно развивается и адаптирует новые технологии! Во многих других компаниях — менее крупных и технологичных — ситуация с изобретениями еще печальнее.
Технологии должны соответствовать утвержденным госстандартам — инновации же в них не укладываются. И официально создать новый стандарт производства непросто. Для его регистрации технологию нужно еще где-то апробировать. Если бы существовала специальная процедура для использования и внедрения новинок, еще не получивших свой стандарт, многие изобретения внедрялись бы быстрее, и рынок бы начал развиваться. А пока у компаний сохраняется привычка обходиться без лишних новшеств и тщательно оценивать каждое предлагаемое решение — могут ли они без этого обойтись.
Можно мотивировать своих сотрудников изобретать внутри корпорации. Так бывает: некоторые компании поощряют разработки внутри и оплачивают получение патента сотрудниками. Но это не всегда выгодно работнику. Так как сфера внятно не регулируется, вознаграждение изобретатель может получить и чисто символическое. Регулируются отношения между изобретателем и работодателем сразу и Трудовым, и Гражданским кодексами. Получается неоднозначно: можно ориентироваться в первую очередь на один, а можно и на другой. Работодатели этим пользуются и пытаются получить больше, а заплатить меньше. Поэтому нужны отдельные статьи про изобретательство внутри компаний. А в трудовых договорах должны оговариваться права на интеллектуальную собственность, условия пользования или передачи и размер вознаграждения автору изобретения.
Но у компаний тоже есть свои проблемы. В первую очередь с отчетностью. Внедрение изобретения влечет за собой кучу бумажной волокиты с налоговыми проверками. Именно поэтому действительно поддерживают изобретательство не более 5% российских компаний. Это в основном либо крупные монополисты, либо предприятия, получающие заказы и финансирование от государства.
Разве государство не финансирует науку?
Столько создается лабораторий и научных центров! Но это полдела. Чтобы развивались естественные науки, необходимо постоянно тратиться на оборудование. Для появления новой теории, которая в перспективе даст прикладные результаты, часто нужны специфические приборы, которые могут следить за микрочастицами, случайными всполохами в далекой-далекой галактике, сопоставлять огромные массивы данных и делать прогнозы. Для самих изобретений оборудование тоже нужно. Хотя бы на этапе создания минимально работающей модели и тестирования идеи. Сейчас, например, в России недостаточно суперкомпьютеров для построения климатических моделей и других высокоточных теорий. Оборудования не хватает даже научным центрам Москвы и Петербурга, а тем более в регионах. Здесь государственное финансирование было бы очень кстати.
С другой стороны, как это ни парадоксально, государственная поддержка отчасти мешает развитию отрасли. НИИ и университеты часто тратят бюджетные средства на свои интересы, не пытаясь попасть в запросы общества и рынка. Государство распределяет деньги между ограниченным набором структур, и они начинают воспринимать госбюджет как привычную кормушку, а за реальными открытиями не гонятся. Бывает и так, что НИИ и конструкторские бюро вроде бы выполняют госзаказ, но особенно не стараются: разработку и так примут, спрос уже обеспечен.
К тому же господдержка получается несколько бессистемной, потому что не хватает единого куратора и единой политики в сфере интеллектуальной собственности и конкретно изобретений. В законодательстве даже нет слова «изобретатель»! Эксперты из Роспатента и ВОИР считают, что нужен единый закон об изобретательстве, единый куратор отрасли, государственное стимулирование изобретателей (не только денежное) и поддерживающая инфраструктура. Прежде всего — закон, создающий нормативно-правовую базу для внедрения новинок. Временами доходит до абсурда: у нас изобретают инновационную модель ледокола, но государство продолжает закупать суда в Корее — все из-за строгих регламентов, которые позволяют тратить госбюджет только на проверенные технологии и готовые изделия. Кроме новых нормативов, в законе стоит предусмотреть налоговые льготы и другие стимулы для изобретателей.
Новшество — это еще не инновация
Инновацию нужно внедрить на практике. А для этого выйти на рынок и добиться востребованности. Сейчас для этого создают инфраструктуру: центры инновационного развития, технопарки, вузовские программы типа «Стартап как диплом» и т.д. Их эффективность можно будет оценить через некоторое время.
А пока инноваторы упираются в незнание рынка и основ маркетинга. Одно дело — придумать новинку, другое дело — создать бизнес-план, провести рекламную кампанию, найти спонсора и в итоге окупить свой проект. Вот и получается, что студенты-технари придумывают множество гениальных проектов, которые никогда не выйдут на рынок. Окружают их ученые и преподаватели вузов, а не предприниматели. Маркетинг и менеджмент мелькают в их программе постольку-поскольку. Сами ученые и преподаватели тоже нередко изобретают невостребованные новшества. Деньги для них не столь значимы, главное — чтобы изобретение работало и было прорывным.
А что, если..?
Если бы все эти изобретения финансировались и внедрялись? Регулярно и оперативно. Как бы выглядела наша страна?
Представлять себе вероятное настоящее и возможное будущее можно по-разному. Но для постоянных инноваций необходимо, чтобы система стала гибкой и подвижной. Законы и нормативы, производство, энергетика, транспортная инфраструктура — должны быть готовы к постоянным переменам. Должны быстро внедрять новые технологии, отлаживать новые процессы и производственные цепочки.
Если говорить о финансах — неминуемо встанет выбор, как распределять средства на испытание и дальнейшее внедрение новшеств. Инновационная экономика — это постоянные вложения. Чем мы готовы поступиться в настоящем, чтобы вложиться в будущее? В чем готовы понизить уровень жизни?
Так что изменения должны быть комплексными. Чтобы сразу можно было создать слаженно работающую систему, а не внедрять по отдельности множество мелких усовершенствований, которые сами по себе радикально ничего не изменят. Иначе результаты получатся половинчатыми: либо новинка слишком узкая, либо одна часть уже разработана, а вторая еще нет. Поэтому ученым и изобретателям из разных сфер нужно больше работать вместе. Объединяться для брейнштормингов, совместной доработки идей, междисциплинарных открытий и разработок.
Чтобы разработка стала прорывной, она должна закрывать чьи-то потребности. То есть изобретателю нужно хорошо понимать ситуацию в обществе и расклады на рынке — а для этого взаимодействовать с предпринимателями, чиновниками и потребителями. Искать решения существующих вызовов и проблем, притом максимально эффективные и экономичные — иначе их никто не будет внедрять. И в любом случае придется всех убеждать, что это того стоит, применяя маркетинговые инструменты и популяризируя изобретательство.
Благодаря такой коллаборации могут родиться гениальные изобретения. Именно так готовится почва для научно-технических революций. И сейчас, перед лицом глобального экологического кризиса, очередной прорыв был бы очень кстати.
Автор: Екатерина Доильницына