Пока в России дорожали яйца — во всем мире взлетели цены на макак. По данным исследования 2023 года, некоторые экземпляры стоят баснословных денег: от 19 000 $ до 24 000 $.
Несмотря на высокую цену, около 70 000 обезьян в год успешно продаются. Все ради нужд науки: они необходимы исследовательским лабораториям для проведения опытов. Однако их качество оставляет желать лучшего, так как многие особи оказываются больными или ранеными — а это ученым не подходит.
В статье разбираемся в закулисье торговли животными, в жестоких потребностях научного мира, а также выясняем, какие сейчас есть возможности переломить ситуацию.
Суровый приговор: слишком похожи на людей
Длиннохвостые макаки — самые востребованные приматы в мире. По большей части их используют для проведения лабораторных исследований. С помощью этих животных исследователи изучают инфекционные заболевания мозга, а фармакологи тестируют новые лекарства.
Испытания на приматах проводятся реже, чем на лабораторных мышах, но играют ключевую роль в биомедицине. Все потому, что некоторые обезьяны, к их несчастью, очень схожи с людьми: генетически, анатомически, физиологически и даже в части инстинктивных моделей поведения.
Крупнейшим экспортером макак в течение нескольких десятилетий был Китай. Однако все изменил COVID-19. В связи с пандемией в 2020 году в КНР запретили торговлю дикими животными. Впрочем, впоследствии разрешили закупать их из-за границы — но не вывозить. Тем временем спрос на обезьян рос, и фармацевтическая отрасль в США и Европе оказалась в критическом положении. В 2021 году почти две трети исследователей не могли добыть макак. В Европе даже пришлось прекратить некоторые исследования из-за дефицита подопытных.
В итоге на рынке стали преобладать обезьянки из Камбоджи, которой было очень выгодно заполнить лакуну, оставленную Китаем.
Макаковый кризис
Для удовлетворения возрастающего спроса Камбоджа увеличила поставки втрое. Некоторых исследователей это насторожило. Как им удалось расширить производство за такой короткий срок? Оказалось, что никак. Многие макаки были вывезены контрабандой. Но такие особи часто переносят болезни, что приводит к срыву экспериментов — или получению недостоверных данных. И это особенно иронично: ведь в 2020—2021 годах спрос так резко подскочил в том числе из-за борьбы с эпидемиями. Обезьяны требовались ученым для активной разработки новых вакцин.
Для лабораторных испытаний подходят только макаки, выращенные в специальных условиях. Во-первых, таковы требования закона, во-вторых — это позволяет сохранить вид, а в-третьих, питомник должен гарантировать здоровье особей — на больных животных проводить медицинские испытания бессмысленно. Но пока что другие государства Юго-Восточной Азии не справляются выращивать столько же обезьян, сколько производила КНР, поэтому через питомники провозят диких животных, выловленных браконьерами.
В ноябре 2022, когда нелегальные схемы Камбоджи вскрылись, крупнейшие в мире импортеры макак — Inotiv и Charles River Laboratories — прекратили сделки с этой страной. Однако ученые продолжают закупать животных у частных поставщиков, совершая неоднозначный моральный выбор. А достойных выходов из ситуации практически нет: и так многие исследования пришлось прекратить теперь не только в ЕС, но и в США. Кризис продолжает усугубляться: внутри развитых стран есть свои питомники, но их мощностей не хватает. Чтобы разводить больше макак, нужны серьезные инвестиции. В 2021 году правительство США инвестировало более 30 миллионов долларов в разведение обезьян, но и этого было недостаточно для развития отрасли. А в 2022 году Джо Байден и вовсе исключил эту статью из национального бюджета. Но даже если бы всемогущий джинн за одну ночь материализовал бы готовый питомник со всем необходимым, в том числе суммой на дальнейшее выращивание, в подарок каждому исследовательскому центру — ученым пришлось бы ждать около пяти лет, пока животные подрастут.
Впрочем, брезжит надежда на выход из ситуации: активно разводить макак с помощью клонирования. Не так давно китайские биологи объявили, что им наконец удалось клонировать макаку-резус. Двое из одиннадцати эмбрионов в итоге начали развиваться, но выжил впоследствии только один. Спустя два года пристального наблюдения ученые заключили, что клонированный самец абсолютно здоров. Хорошая новость для всех остальных исследователей — если у кого-нибудь получится повторить китайский опыт. В перспективе клонирование дает возможность сильно расширить производство новых особей. Впрочем, пока опыты выглядят довольно цинично: на 100 с лишним зародышей только один выживший. И страдающие в процессе самки-матери.
Живых и мертвых, целиком и по кускам: закулисье теневого бизнеса
Камбоджийские браконьеры действовали очень грамотно. У контрабандных макак были официальные разрешения на экспорт, полученные прямо в питомниках.
Поначалу все верили, что эти особи разведены в неволе, пока не стали обращать внимание на болезни и следы ранений. Оказалось, макак ловили в национальных парках и охраняемых лесах. Оттуда переправляли в питомники, где им подделывали разрешение на вывоз, и затем уже отправляли животных за границу. Жертвами этой преступной схемы стало более 14000 диких обезьян.
Отчасти контрабандистам удавалось так долго оставаться непойманными благодаря недобросовестным заводчикам. Дело в том, что животные заболевают не только в природе. Некоторые производители держат их впритык друг к другу в крошечных отсеках — как в курином инкубаторе. В таких условиях эпидемии почти неизбежны. Так что исследователи сначала не слишком удивлялись «некачественным образцам».
За последние 30 лет популяция диких длиннохвостых макак сократилась на 40%. Звучит кошмарно, но это еще не предел. По прогнозам, за ближайшие три поколения число оставшихся макак должно снизиться еще вполовину. В том числе из-за использования на благо науки. Некоторые исследователи уже задумываются над альтернативами. Большинству ученых не хочется быть причастными к гибели диких животных. А в перспективе было бы неплохо и вовсе прекратить испытания на приматах. С ними солидарны защитники животных: американские активисты обратились к правительству с требованием прекратить жестокую незаконную торговлю, которая угрожает общественному здравоохранению. Национальная академия наук США подчеркивает необходимость инвестиций в разведение животных внутри страны, чтобы снизить спрос на черном рынке.
Между тем, торговля дикими животными и растениями — один из самых выгодных видов теневого бизнеса. По денежному обороту он уступает только сбыту наркотиков, оружия и сопоставим с торговлей людьми. Ежегодная прибыль в этом сегменте составляет около 8,5 миллиардов долларов. Это четверть от легального рынка даров дикой природы. А легально каждый год продают от 2 до 5 миллионов птиц, десяток миллионов рептильных шкур и несколько миллионов лягушачьих лапок.
Как и следовало ожидать, дикие животные стремительно исчезают. Среди всех млекопитающих подавляющее большинство — 60% — составляют одомашненные виды. 36% млекопитающих — это люди. Получается, что диких зверей остается лишь жалких 4%. С птицами дела обстоят немного лучше: диких осталось аж 30%. Но прочие 70% — домашние и в основном цыплята-бройлеры. Такими темпами дикие звери скоро могут уйти в историю и остаться только в сказках для наших потомков.
Попасть на опыты — не единственное, что может случиться с диким животным. Многих браконьеры жестоко убивают для того, чтобы добыть одну или несколько наиболее ценных частей тела. Например, в китайской народной медицине очень востребованы оленьи панты и пенисы. Крупных самцов обездвиживают и отпиливают им панты заживо, без предварительной анестезии. Выживает лишь 30%, и те теряют способность дальше участвовать в размножении. Охотники отбирают наиболее крупных и мужественных особей с большими рогами — как раз тех, которые имели бы преимущество в ходе естественного отбора. Из-за этого качество популяции неизбежно падает, а поголовье сокращается.
Опыты или пытки?
Подопытные животные тоже не могут похвастаться долгой и счастливой жизнью. После экспериментов многих из них усыпляют. Сами эксперименты — не все, конечно — нередко весьма жестоки и плохо регулируются законодательством. В некоторых случаях животных преднамеренно подвергают серьезному стрессу, заражают опасными или смертельными болезнями, травят токсичными химическими веществами, а иногда им повреждают или удаляют внутренние органы.
Вот несколько стандартных типов тестирования. Животному втирают то или иное вещество в кожу или в глаза, а затем оценивают степень раздражения. Добавляют химические вещества в корм или вводят внутривенно, чтобы выяснить, насколько они токсичны или канцерогенны. Проверяют, какая доза смертельно опасного вещества будет для животного летальна.
Кстати, исследования ведутся не только медиками, но и производителями косметики и оборонными предприятиями. Последние тестируют, например, новые разработки оружия. В 2008 году американское оборонное агентство испытывало бомбы на живых свиньях.
В ЕС испытания косметики на животных — и даже реклама такой продукции — запрещены с 2013 года. Похожие законы действуют и во некоторых других странах мира. Но на большей части планеты они все еще легальны. Или даже частично обязательны по закону — и это несмотря на существование альтернативных методов. Например, многие средства куда целесообразнее испытывать на выращенных в лаборатории человеческих тканях. Их эффект куда предсказуемее, поскольку физиологически животные во многом от нас отличаются, и ученым приходится делать на это поправки. Кроме тканей из пробирки успешно себя зарекомендовали системы компьютерного моделирования и так называемые «органы на чипе» — чрезвычайно совершенные силиконовые имитации живых систем. Многие исследователи утверждают, что все эти технологии даже эффективнее стандартных испытаний на животных.
Но, к сожалению, в некоторых случаях наука все еще не готова отказаться от живых подопытных. Например, в продвинутых биомедицинских разработках, для которых и требуется столько приматов. Исследователи утверждают, что за рядом генетических процессов бессмысленно наблюдать вне живого организма. То же касается изучения мозга и его высших функций: мышления, эмоций и поведения. Они свойственны только высшим млекопитающим, но не их выращенным в пробирках тканям. Так что генетики и биологи считают полный отказ от опытов над животными нереалистичным. А фармацевтические разработчики попросту не готовы брать на себя высокие риски. Страшно дать какой-то препарат человеку, не проверив, как он будет вести себя внутри живого организма. Страдания и смерти людей так просто не сойдут им с рук.
Пока наука нашла лишь компромиссное решение этой проблемы — этический кодекс, известный под названием «Принцип трех R». Reduction — сокращение числа экспериментов на животных. Replacement — замена таких испытаний альтернативами. Refinement — улучшение экспериментальных методик для того, чтобы доставлять животным меньше страданий. Соблюдение этого принципа — минимально необходимая мера для того, чтобы оставаться на грани гуманности.
Автор: Екатерина Доильницына