Штаты — парадоксальная страна. Вплоть до недавнего времени американцы боялись ядерной энергетики, хотя она стабильно обеспечивала почти 20% электричества. Но эра меняется: в 2024 крупнейшие технологические корпорации одна за другой начинают инвестировать в строительство реакторов. Google, Microsoft, Amazon и Oracle закупают себе ядерные дата-центры. Откуда пошла новая мода и при чем здесь климатический кризис — читайте в статье.
Облачный атом
Новые дата-центры Google и Microsoft будут работать на ядерной энергии. К ним присоединяются другие технологические гиганты: Amazon и Oracle тоже объявили о строительстве малых реакторов для своих серверов. И для общественности США с их «нуклеофобией» это настоящий шок.
С 1980-х развитие атомной промышленности США было фактически «заморожено» — несмотря на все возрастающие потребности в электроэнергии. Новых реакторов практически не строили, а вместо этого совершенствовали старые, стремясь сделать их максимально безопасными. Но теперь атомные мощности потребовались крупнейшим глобальным корпорациям — и они инвестируют в это миллиарды. Каждая из компаний заключила соглашения с ядерными стартапами, которые разрабатывают для них малые модульные реакторы. В частности, Oracle заявил, что планирует построить около 2000 ЦОД на малых модульных реакторах, и первый объект уже проектируется. Но это еще не все. Amazon уже строит себе дата-центр, который питается прямо от крупной атомной станции.
Но настоящий фурор вызвало решение Microsoft. Корпорация выкупила печально известную АЭС Three Mile Island, и собирается вновь вернуть ее в эксплуатацию. Именно авария на Three Mile Island некогда вызвала антиядерную истерию в США — и сейчас она неизменно упоминается в числе самых страшных техногенных катастроф Америки.
Спасительное забвение
За последние 50 лет в США произошло немало техногенных катастроф — с долгосрочными последствиями для окружающей среды. В общем, есть что вспомнить. Какой же была реакция общественности на эти инциденты? И чем случай на Three Mile Island выделяется из общего ряда? Что ж, перенесемся для начала на 50 лет назад.
Сентябрь 1973 года. Серебряная долина, штат Айдахо.
На крупном шахтно-плавильном комплексе Банкер-Хилл случился пожар. А точнее, прямо на фильтрационном заводе, где отходы предварительно очищали от основных загрязнителей. На шахтах, среди прочего, добывали свинец — и токсичный свинцовый дым разнесся далеко по округе. Однако худшее было еще впереди. Руководство шахты не стало дожидаться ремонта и установки новых фильтров, а сразу же возобновило работу шахты — увеличив объемы производства. Вредные газы и неочищенные «хвосты», содержавшие тонны свинца, мышьяка и ртути, пошли прямо в воздух и в воду безо всякой фильтрации. Через несколько месяцев после пожара в округе стали умирать лошади, а примерно через год в крови местных детей обнаружили зашкаливающий уровень свинца: в среднем 67,4 микрограмма на 10 литров.
Абсолютный мировой рекорд по содержанию свинца в крови поставил годовалый ребенок из Серебряной долины: целых 164 мкг на децилитр. Для понимания, уже показатель в 3,5 мкг считается запредельным уровнем интоксикации, который может серьезно снизить умственные способности и негативно сказаться на опорно-двигательном аппарате. Но на тот момент медики не были способны выявить когнитивные и неврологические нарушения у наиболее уязвимой группы — детей до трех лет. А врачи компании к тому же еще и не были в этом заинтересованы, так что инцидент удалось замять и шахта продолжила работу.
Несмотря на множество экологических преступлений, окончательно комплекс закрылся лишь в 1991 году, оставив после себя хронически больных людей и отравленные земли. Свинец не разлагается, и все окрестности Серебряной долины им пропитаны: от жилых домов до озера и болот. Около 200 тонн тяжелого металла каждый год приносит в озеро питающая его река. И уровень свинца в крови местных детей до сих пор превышает нормы: в 2022 году среднее значение было выше 3,3 мкг.
Каждый год в округе гибнут перелетные птицы. А люди из города Келлогг, где находилась злосчастная шахта, страдают от нарушений внимания и психики, снижения умственных способностей, разрушения и смещения костей и хронических болей. Территория Банкер-Хилл входит в список наиболее загрязненных территорий США — и ее до сих пор пытаются очистить. Но плохое быстро забывается: шахта Банкер-Хилл уже выкуплена у государства и готовится к новому запуску. А другие рудники в Серебряной долине так и продолжают функционировать.
Посмотрим теперь на недавнее прошлое. Эта трагедия случилась уже в XXI веке — и прогремела на весь мир.
Апрель 2010 года. Нефтяной шельф в Мексиканском заливе, месторождение Макондо, 80 километров от побережья штата Луизиана.
Глубоководная нефтяная платформа Deepwater Horizon, которой распоряжалась на тот момент нефтяная компания BP, взорвалась из-за утечки. Пожар длился два дня. Но скважина продолжала протекать вплоть до августа: за это время в океан просочилось около 672 000 тонн нефти. Это был крупнейший разлив нефти за всю историю США, и к тому же крупнейшее экологическое бедствие.
Нефть разлилась по трети Мексиканского залива. Животные вокруг вымирали тысячами. Всего в результате аварии погибло около 82 тысяч птиц, 25 тысяч китообразных и тюленей, шести тысяч черепах и несметного множества рыб и моллюсков. Растения тоже пострадали, как в море, так и на суше. Например, соляные болота на побережьях Флориды и Луизианы после катастрофы деградировали, и часть берегов захватило море. Человеческие жертвы тоже были: 11 человек погибло после взрыва, и двое — во время очистки залива. А у местных жителей начались хронические заболевания.
Руководство BP, признанное виновным в случившемся, было вынуждено улаживать последствия. Но подошли они к этому делу так же безответственно, как и к эксплуатации нефтяной платформы. ВР приняли роковое решение: растворить нефтяные пятна высокотоксичным веществом — корекситом. Хотя были известны более эффективные и менее опасные альтернативы, компания их не рассматривала: корексит она закупала у своих партнеров. Растворитель огромными объемами распыляли на океан прямо с самолета. Если в зону распыления попадали люди — тем хуже было для них.
В атмосфере корексит разнесся очень далеко и вызвал массовую гибель даже тех животных, кого не затронули сами нефтяные пятна. Жители близлежащих штатов тяжело заболевали. Некоторые ликвидаторы «заработали» инвалидность. И у большинства из них проблемы со здоровьем сохранились даже спустя 10 лет. У «синдрома ВР», как его прозвали в народе, множество разнообразных проявлений. В 2021 году ликвидаторы аварии жаловались на перебои сердечного ритма, хроническую усталость, гипераллергические реакции на бытовую химию и фастфуд, кожные язвы, кровь в моче, заболевания печени, а также системные проблемы: хронические респираторные заболевания, потери памяти, снижение интеллекта и даже временный паралич. Кроме того, корексит — доказанный канцероген, так что неудивительно, что у многих ликвидаторов и жителей загрязненной зоны развивается рак.
Однако после всего этого кошмара шельфовая добыча нефти в США не прекратилась. Спустя месяц после взрыва, то есть в конце мая, власти Штатов установили мораторий на глубоководное бурение до конца ноября. Но под давлением топливных компаний запрет сняли раньше срока. Сейчас США все еще один из лидеров в этой отрасли — и основные буровые платформы по-прежнему стоят в многострадальном Мексиканском заливе.
В шаге от катастрофы
Когда случилась катастрофа на атомной электростанции Three Mile Island, об этом говорили все Штаты. В 1979—1980 проходили массовые антиядерные демонстрации: самая масштабная собрала 200 тысяч человек. За остановку ядерной промышленности выступали знаменитости, например, известная актриса Джейн Фонда.
Полностью от атомной энергии все же не отказались, но с тех пор проекты строительства новых станций отменялись или замораживались. А многие из старых реакторов планомерно выводились из эксплуатации. Фактически этот инцидент спровоцировал упадок целой индустрии. Что же такого вопиющего случилось на Three Mile Island?
Март 1979. Лондондерри, штат Пенсильвания, остров Три-Майл.
Во втором энергоблоке станции случилась протечка: вода, охлаждавшая реактор, стала сливаться из неисправного клапана. Сработала аварийная система охлаждения. Но операторы станции не выявили проблему и отключили аварийное охлаждение. В итоге реактор перегрелся, и часть ядра расплавилась. Какое-то время ядро продолжало накаляться, а протекавшая вода — выделять в воздух станции радиоактивные газы. Неисправность обнаружила только следующая смена операторов, но ситуация оказалась для них неожиданной, и действовали они по наитию. Все это время ядро было в шаге от расплавления — и если бы оно расплавилось, радиационное загрязнение по масштабу не уступало бы Чернобылю.
Пока персонал станции пытался справиться с проблемой, управляющая компания Metropolitan Edison объявила о чрезвычайной ситуации правительству, местному Агентству по чрезвычайным ситуациям и прессе. На тот момент никто до конца не понимал причины инцидента и степень его серьезности, поэтому руководство Metropolitan Edison давало противоречивую информацию.
Чиновники спешно пытались понять, что делать. Губернатор штата объявил об эвакуации беременных женщин и детей, закрыл школы и попросил местных жителей лишний раз не выходить из дома. Приглашенные ядерные эксперты продолжали обследовать станцию и на следующий день обнаружили под крышкой реактора пузырь водорода. Эта новость подняла в СМИ шумиху: все опасались, что водород под давлением может взорваться. А на третий день после аварии замеры радиоактивности в воздухе над станцией показали достаточно высокие значения, и, хотя сброс радиоактивных газов был преднамеренным, началась настоящая паника.
Местные жители стали повально уезжать, опасаясь взрыва и облучения, хотя массовой эвакуации никто не объявлял. Более-менее успокоить общественность удалось лишь спустя пять дней после инцидента, когда станцию лично проинспектировал президент Картер и заявил, что ситуация стабилизировалась. Люди доверяли мнению Картера: по счастливой случайности, у него был опыт демонтажа неисправных АЭС. Через месяц цепную реакцию удалось «погасить», а уже в августе 1979 началась очистка станции. Это была сложнейшая инженерная операция, длившаяся до 1993 года, с применением роботов и специально разработанной платформы с манипуляторами. Радиоактивные отходы вывозили и захоранивали на специальных хранилищах.
Основные выбросы радиации происходили в первые несколько дней аварии. Но все пробы не показали сильного повышения уровня радиации снаружи станции. Измерениями занимались как Агентство по охране окружающей среды, так и независимые исследователи. Так что облучение для местных жителей не превысило стандартный фоновый уровень: разовая порция радиации в рентген-кабинете в два раза выше, чем были выбросы вблизи Three Mile Island.
В отличие от двух предыдущих случаев, население округа было под постоянным медицинским наблюдением: вплоть до 2000-х годов службы здравоохранения и независимые группы медиков вели различные исследования. Очевидных последствий для здоровья выявлено не было. Хотя несколько команд обнаружили повышение заболеваемости раком в некоторых округах вблизи аварийной станции — но четкую причинно-следственную связь установить не удалось. Что касается последствий для окружающей среды, их тоже не было. У некоторых обитателей Three Mile Island — например, оленей — показатели облучения были даже ниже, чем у их сородичей из других регионов, не затронутых аварией.
Буря в стакане
По сравнению с двумя другими случаями, в Банкер-Хилл и в Мексиканском заливе, авария на Three Mile Island кажется смехотворной. Но в отличие от пожара на шахте и разлива нефти, ядерный инцидент привел к приостановке целой отрасли. Почему же именно пенсильванский инцидент поднял такую шумиху?
Причин тому несколько. Атомная энергетика, в отличие от добычи полезных ископаемых, — сфера новая, высокотехнологичная и для обывателя совершенно непонятная. А все непонятное вызывает страх. Не стоит забывать, что ядерная промышленность началась с оружия. Разрушительные последствия испытаний были широко известны — и многих пугали. Кроме того, в 1970-е жители США серьезно опасались ядерной войны с СССР. В общем, сложились идеальные условия для формирования мрачных мифов. А масла в огонь подлило одно удивительное совпадение. Непосредственно перед аварией в прокат вышел фильм «Китайский синдром» об аварии на АЭС. Один из героев фильма говорит, что взрыв на атомной станции может сделать непригодной для жизни территорию размером со штат Пенсильвания. Кстати, Джейн Фонда играла в нем главную женскую роль.
С другой стороны, паника в ходе аварии на Three Mile Island значительно усилилась из-за неопределенности в СМИ и противоречивых действий чиновников. Люди не сразу поняли, что происходит и что им нужно делать. Все боялись непредсказуемых последствий ядерной аварии: смертоносной радиации и мутаций, влияние которых заметно не сразу. И подозревали правительство в том, что масштабы произошедшего сильно преуменьшены. Ну и наконец, Three Mile Island действительно находилась в шаге от полного краха. Если бы ядро расплавилось и случился бы взрыв, последствия были бы катастрофическими. И когда произошла трагедия в Чернобыле, многие американцы с ужасом думали о том, что буквально шесть лет назад этот кошмар мог коснуться их лично — или их знакомых.
В конечном счете сложился «идеальный шторм». Которым не преминула воспользоваться добывающая промышленность. С падением популярности атомной энергии и срывом сроков строительства реакторов, инвестировать стали преимущественно в добычу газа. Она оказалась самой стабильной энергетической отраслью. Так контроль над электроснабжением перехватили нефтяные компании. Некоторые авторы даже говорят о следах нефтяного лобби в антиядерных кампаниях.
Сказался и ввод сланцевой добычи в США. Это произошло в начале 2000-х, и цены на газ резко упали. Неудивительно, что все это время он доминировал на энергетическом рынке. В отличие от высокотехнологичной ядерной энергетики и нестабильных ветра и солнца, газовая промышленность не требовала постоянных государственных субсидий.
Сроки поджимают
Если говорить начистоту, похоже, что в этом и была основная причина упадка ядерной промышленности. Хотя потребность в энергии атома для зеленого перехода очевидна уже давно, до 2020-х в США построили только парочку ядерных реакторов. А существенного продвижения в отрасли так и не произошло. Разработки малых модульных реакторов по большей части терпели неудачи из-за низкой заинтересованности рынка. Что изменилось сейчас? То, что технологические гиганты США обязались снизить свои выбросы парниковых газов. Им попросту больше неоткуда брать новые мощности.
Анализ британского издания The Guardian показывает, что выбросы Google, Microsoft, Meta* (*признана экстремистской и запрещена в РФ) и Apple превышают официально заявленные показатели больше, чем в 7,5 раз. Генеративный ИИ и новые центры обработки данных требуют все больше электроэнергии, и выбросы корпораций только растут. Уже очевидно, что такими темпами никто из них не выполнит свои обещания по снижению выбросов к 2030—2035 гг. В общем, для инвестиций самое время.
И это в целом радостная новость: страшно представить, сколько угля и газа можно было бы сжечь, если бы стремительно растущий ИИ и дальше бы полагался на ископаемое топливо. И все же ситуация показательна. Все это время атомная промышленность США не могла оправиться от репутационного удара. И даже климатический кризис не стал достаточно веской причиной, чтобы изменить ситуацию. Но когда ядерная энергия потребовалась для развития искусственного интеллекта — все стало возможно.
Автор: Екатерина Доильницына