Как снимаются документалки про животных в естественной среде обитания, о чем умалчивают документалисты и не вредят ли съемки миру животных? Разбираемся в статье.
На пределе возможностей
Съемки документального кино о природе — это настоящий подвиг. Чтобы поймать пару удачных кадров в тропиках, съемочная группа проводит по несколько дней на сорокаградусной жаре, утопая в воде и в грязи, падая в ямы и отбиваясь от кровожадных насекомых. Притом не налегке: с собой приходится таскать тяжелое оборудование. А иногда и взбираться с ним на стометровые деревья — с помощью альпинистского снаряжения. И ночевать на открытой платформе на высоте десятого этажа.
Для подводных кадров операторам приходится нырять. На глубине холодно — а в северных морях еще и снаружи минусовая температура. От мелких хищников защищает легкая кольчуга. Но если снимают белых акул, погружаются под воду прямо внутри клетки. Главное, что операторам ни за что нельзя нервничать: чтобы хищники подпустили их в свою стаю, они должны вести себя абсолютно спокойно. Даже если оборудование поломается в процессе съемки — а такое случается.
Чтобы запечатлеть редких амурских тигров в лесах Сибири, приходится жить в крохотных металлических укрытиях рядом со звериными тропами. Внутри домика помещается только одна кровать. Живут там сменами по 6 дней. Но у этих хищников огромная кормовая территория: около 500 км². Так что ждать появления тигра приходится долго. Иногда для 2 минут съемок может потребоваться 2 года отшельничества.
Ради чего же эти самоотверженные люди терпят столько мучений?
Все ради того, чтобы познакомить с природой горожан, оторванных от нее. Связь человека с природным миром давно нарушена, и у этого много негативных последствий. Страдает как человек, так и природа. Человек — от физического и психического нездоровья, неестественного образа жизни. Природа — от равнодушия людей, которые видят в ней лишь ресурс для удовлетворения своих потребностей и нещадно ее уничтожают.
Документальные фильмы пробуждают у зрителей интерес к природному миру, показывают его красоту и дают общее представление о том, как этот мир устроен. Причем не требуя особых усилий от того, кто их смотрит.
Неудобная правда
Другое дело, что в объектив часто попадают лишь красоты девственной природы, а страшные язвы на ее теле — вырубки, свалки, умирающие животные — как правило, остаются за кадром.
Зритель хочет любоваться на милых пингвинчиков и великолепных анаконд среди кристально чистых льдов и исполинских тропических деревьев, а не на пластиковые бутылки и выжженную землю. Поэтому продюсеры такого кино до последнего времени старались избегать «проблемных» тем. В результате документальные фильмы о природе транслировали нереалистичную картинку: у зрителя создавалось безотчетное ощущение, что в природе все благополучно, а нетронутых уголков еще много — хотя это не так.
Тренд на «неудобную правду» возник не так давно — прежде экологические документалки и документалки о дикой природе считались разными жанрами. Среди заметных исключений — «Вирунга» (2014) и Albatross (2017). Эти фильмы рассказывают историю угнетенных популяций в местах их обитания. Слом чистого жанра произошел на рубеже 2020-х, когда начало появляться множество документалок о дикой природе, напрямую затрагивающих проблемы климата и сохранения видов. Например, сериал Netflix «Наша планета» и фильм «Мой учитель — осьминог», сериалы «Семь миров, одна планета» и «Наша меняющаяся планета» от студии BBC, фильм The Arctic: Our Last Great Wilderness и криминальный триллер «Море теней» от Terra Mater.
Насколько подобные документалки формируют экологическую сознательность, сказать сложно: это требует отдельного исследования. Что точно не вызывает сомнений — что они занимаются глобальным экопросвещением. А это тоже немаловажно. Впрочем, некоторые фильмы «попадают в яблочко». Например, «Голубая планета 2», один из первых сериалов BBC, в которых поднимаются экологические вопросы, спровоцировал запрет в Великобритании пластиковых трубочек и ушных палочек, а также вынудил некоторые британские супермаркеты сократить использование пластика — из-за беспокойства общественности.
А команда фильма The Arctic: Our Last Great Wilderness провела целую общественную кампанию против бурения нефти в Национальном Арктическом заповеднике на Аляске. До премьеры съемочная группа смонтировала из отснятого материала ролики о том, как добыча нефти скажется на местном ландшафте и биоразнообразии. Их переслали инфлюенсерам в TikTok — и видео завирусились. Посмотрев их, более 6 миллионов человек направило администрации США возражения против бурения на Аляске.
С другой стороны, сами документалки о природе оставляют гигантский экослед. Больше, чем любое другое кино в принципе. Углеродный след сериала, охватывающего несколько континентов, в 30—40 раз выше, чем у обычного художественного фильма или телешоу. По подсчетам 2020 года, объем выбросов среднестатистической документалки про природу составлял 61 тонну СО2-эквивалента за час экранного времени. Столько же электроэнергии за год потребляет 39 среднестатистических домохозяйств. Столько же энергии и выбросов получится, если 4 с половиной года отапливать дом. А на съемках одной шестисерийной документалки о природе выбросы равнялись 2480 тоннам СО2-эквивалента. Ценой такого экологического ущерба можно было бы обеспечить электричеством 1613 домохозяйств или топить дом в течение 118 с половиной лет.
Больше всего парниковых газов на съемках производит транспорт. Потому что такие документальные фильмы требуют путешествий в самые отдаленные и дикие уголки Земли, а это колоссальные выбросы. Особенно если авторы хотят показать в одной ленте всю планету — или хотя бы несколько разных климатических зон. Самолеты, вертолеты, внедорожники, катеры — все это нужно, чтобы добраться на места съемок. Немало энергии расходует и мощное съемочное оборудование, которое тоже приходится перевозить. И если при производстве обычного художественного фильма, который снимают в павильоне и паре-тройке локаций, можно переходить на возобновляемые источники энергии, то с документалками о природе так не выйдет: авиатранспорт, катера и внедорожники пока что работают на топливе.
Наконец, люди так или иначе вторгаются в природное пространство. В процессе съемок они загрязняют окружающую среду шумом, светом и газами. А еще топчут растения и лишайники, расчищают заросли и переходят животным дорогу, вынуждая тех отклоняться от своих троп.
Разумеется, в последнее время киноиндустрия пытается уменьшить свой углеродный след. Многие крупные стримеры и телекомпании, такие как BBC, Netflix, Amazon Studios, Warner Bros. и другие, входят в экологическую организацию Albert, которая поощряет устойчивое кинопроизводство. Albert принадлежит Британской академии киноискусства — BAFTA. Все участники организации регистрируют свой углеродный след, проходят экологическую сертификацию и внедряют новые экостандарты в процессе создания фильмов и телешоу. Именно благодаря углеродному калькулятору Albert у нас есть данные о том, сколько выбросов производит индустрия.
Рукотворная природа
Проверенный способ снизить воздействие на окружающую среду — меньше ездить. То есть часть съемок на местах перенести в зоопарки или в специально оборудованные павильоны с правдоподобными декорациями. Никто лишний раз не вторгается на заповедные территории, не тревожит животных, не терпит ужасные лишения ради пары удачных кадров и не тратит кучу времени и денег на дорогу. Выбросы парниковых газов тоже существенно снижаются.
Вот только зрители не слишком довольны таким раскладом: аутентичность фильма сильно падает. Вместо подлинной картины происходящего они получают условное подобие. Еще и не слишком достоверное, потому что ситуация на местах очень быстро меняется. Допустим, декораторы воссоздают в павильоне мадагаскарские ландшафты по снимкам годовой давности, а потом оказывается, что лес на этом месте уже вырубили. Ровно та же проблема — с повторным использованием уже отснятых кадров: в любой момент они могут потерять актуальность. Не говоря уже о том, что сами по себе зоопарки — это жестокая практика эксплуатации животных. И даже если животных забирают в неволю для сохранения вида, куда гуманнее было бы содержать их в биосферных заповедниках.
Впрочем, без спецэффектов и постановочных кадров не обходится ни одна, даже самая достоверная, документалка. Как минимум, не все звуки удается записать. Многое снимают издалека с помощью функции приближения или аэросъемкой с дронов — чтобы не тревожить животных.
Но с такого расстояния их просто не слышно. А «топот» паука по листику неспособно уловить даже самое высокочувствительное оборудование — но когда мы погружаемся в микромир и «видим» паука на экране крупным планом, мы неминуемо ожидаем его услышать. Так что приходится подбирать специальный звук.
В этих случаях кинематографистов выручают шумооформители, которые воссоздают нужные шумовые эффекты в студии.
Для этого они используют подручные материалы. Например, «топот» паука — это постукивание по магнитной ленте, натянутой вокруг катушки. Шум вспорхнувших птиц — это резкое встряхивание кожаных перчаток, бьющихся друг об друга. Но чтобы воссоздать звуки жевания или зевания, подручных средств недостаточно, и шумооформители учатся звукоподражанию. Они умеют двигать губами, щелкать зубами и дышать так, чтобы воспроизвести звучание определенного животного. Вплоть до мельчайших деталей: например, они способны по-разному передать чавканье орангутана и гориллы.
Право на частную жизнь
Животные, как и люди, не любят вторжение в свое личное пространство.
В 2011 году в СМИ разразился скандал вокруг популярного сериала BBC «Замерзшая планета». Выяснилось, что сцены, в которых белая медведица ухаживает за новорожденными медвежатами, сняты вовсе не в Арктике, а в голландском зоопарке. Логово было сконструировано из дерева и штукатурки прямо в вольере — и покрыто искусственным снегом. Команду BBC обвинили в том, что она вводит зрителей в заблуждение.
Ведущий программы Дэвид Аттенборо, который озвучивал закадровый текст, заявил, что это решение было принято ради безопасности. Если попытаться поставить камеру в настоящем логове белой медведицы, она убьет либо детенышей, либо оператора, пояснил он. И это не преувеличение. Опытные документалисты знают: при прямом столкновении человека с самкой белой медведя обычно выживает только один из них — и это в любом случае трагедия. А если медведица защищает потомство, она становится настоящим берсерком.
Моржей тоже лучше лишний раз не беспокоить. И даже не по причине их агрессивности. Когда их что-то сильно тревожит, бедолаги начинают один за другим бросаться вниз со скал. И если съемочная группа покажется моржам угрозой, это может привести к массовому самоубийству.
Так что павильонные съемки в некоторых случаях оправданны. Но надо отдать должное документалистам: и при натурных съемках животных стараются беспокоить как можно меньше. Для дистанционных съемок используют спутниковое наблюдение, дроны, ультрамощные камеры и даже специальные съемочные танки — армированные самоходные повозки с камерами, способные выдержать нападение хищника. И технологии с каждым годом совершенствуются.
Моральный калькулятор
Неизбежно возникает следующий вопрос: насколько оправданны сами документалки. Если рассматривать их как часть развлекательной индустрии — конечно, нет. А вот их польза для окружающей среды — это уже предмет дискуссий.
Просветительский фильм формирует у зрителя общее впечатление, но ни к чему его не обязывает, и ожидать конкретных климатических действий от всей аудитории BBC, Netflix и Terra Mater было бы попросту нелепо. С другой стороны, кто может подсчитать, сколько людей благодаря документальным фильмам о природе впервые увидели красоты тропических лесов, о судьбе которых так переживают экологи? Увидели своими глазами умирающих китов — и задумались о масштабах пластикового загрязнения? Даже частичный запрет одноразового пластика в Британии — это уже серьезный шаг.
Но насколько стоит ради этого не вполне измеримого импакта тратить столько ресурсов, тревожить животных, и главное, производить столько выбросов?
Документалки стоят своих затрат только в одном случае: если они действительно показывают природу такой, какая она есть сейчас. Не только потрясающие красоты подводных глубин, но и жуткие «мусорные острова». Не только полный жизни и красок коралловый риф, но и его менее удачливого «соседа»: обесцвеченный, полуразрушенный риф, потерявший часть своих обитателей. Девственные уголки, которые так хочется сохранить, должны быть показаны в окружении мест, загаженных цивилизацией, чтобы зритель мог достоверно представить масштаб бедствий, вызванных людьми.
А выбросы тем временем пора сокращать — и не только за счет их компенсации лесопосадками или пожертвованиями в экофонды, как делают крупные компании вроде Netflix. Пока что документалки о природе все еще берут кредит у планеты. Но кредитный лимит скоро исчерпается — и документалисты видят это собственными глазами.
Автор: Екатерина Доильницына